galina_guzhvina
Рецензия на фильм "Мой ласковый и нежный зверь"
Секреты величия иногда обезоруживающе просты и произвольно
воспроизводимы. Приручение символа, мельчание беса, превращение Медного
всадника в черного шахматного коня, тоже преследующего, тоже настигающего
пыльным копытом безумия. Пересказ Чехова — средствами обработанного Апухтиным
городского романса ("В той песне было много боли. Про чёрный омут, вербы,
тростники. Про васильки, которые для Оли Вы собирали в поле у реки»). Как и
положено народной песне, текст и его герои мутируют в разных средах, и вот
невинная Оленька, папина дочка, превращается в распутницу-изменщицу, папа
сходит с ума от стыда, жених на стены лезет от тоски, алой розой на белой груди
цветёт-плачет кинжальная рана. Васильки на заснеженной могиле, бубновый туз на
спине, владимирский шлях. Тихо тянутся сонные дроги. Как упоительны в России
вечера.
Эмиль Лотяну снимал «Зверя», конечно, в оптике «и российскую
горькую землю узнаю я на том берегу». Из степи молдаванской, в сознательном
порыве стать из локального, малый народ представляющего режиссера-этнографа —
русским, а стало быть — мирового уровня кинематографистом. И пусть каннское
жюри, не отпустив фильму на долю ни единого приза, недвусмысленно дало ему
понять, что в Европе от режиссера с фамилией Лотяну ждут одни сплошные Лаутары,
слушайте, мол, свои «Валенки», Иван Иванович, — на настоящий, нестыдный, от
всякого «чего изволите» свободный международный уровень Лотяну вышел именно об
руку с Чеховым. Разглядев бойким романским оком в ранней,
общепризнанно-неудачной повести классика мощный постмодернистский потенциал, с
металитературой, интертекстуальностью, стилистической и фабульной двусмысленной
зыбкостью. И создал чувственный и эстетический шедевр на основе сюжета, в
котором не то что нет ни одного положительного персонажа — но ни одного
движения души чистого, неподлого.
Уже оригинальное название «Драма на охоте» клацает клыками,
порохом пахнет, потом, каннибалами; сценарный же вариант душно-плотскую
фабульную составляющую ещё и усиливает: здесь не люди — звери жаждут, страждут,
схлёстываются, токуя и тоскуя, понукаемые кто течкой, кто — гоном. Весь
конфликт без остатка построен — едва ли не единственный случай в русской
классической литературе! — на низовом, на примитивно-инстинктивном, на
взаимодействии/противодействии фрустрированных ресурсов питания и секса,
зверски наивной алчности и зверски же хитрой похоти. В нём все буквально
сожрать друг друга готовы: занюхать насмерть простенький цветочек полевой и
выкинуть на пыльную дорогу, изгрызть до трухи чужие доблести, и подвиги, и
славу, да и просто обгладывать кости фазанам и рябчикам, дрофам и перепелкам,
глухарям и тетеревам до полного истощения их запаса в имениях графских —
недаром один из важных персонажей в течение всего действа постоянно, безмолвно,
ненасытно и прожорливо ест.
Впрочем, душою цыганской Лотяну как раз бесконечно
толерантен к любым половодьям животных чувств. У него нет никаких эстетических
мук после кутежей, никаких страшных снов после оргий, никакой достоевщины после
моральных разложений в гнусном Мокром. Его животные посткоитально не грустны,
но смеются и объедаются шоколадом. В их внешности, в среде их обитания нет
никакой привычной русскому глазу в связке с пороком похабени, напротив — во
всем изыск, флёр, каприз. Моне, Уоттс, Борисов-Мусатов. Туманы-растуманы,
беломраморные колонны, каскадные пруды, ненюфары, безпречные сюртуки, кружева
на покатых плечах, тонкие лодыжки, запястья, шеи, оленьи, в окруженье синевы,
глаза. Музыка Доги.
Собственно, из-за неземного его вальса фильм Лотяну и
принято считать возвышенной, романтической историей, тоской по неземной же
красоте, трепетным служением, рыданьем классическим «а если грязь и низость
только мука по где-то там сияющей красе»? Тогда как на красу земную уже
наточены ножи и каждый выбрал себе кусочек поавантажней, невеста чуть из-под
венца бежит отдаваться любовнику посреди берёз, безумный отец фраппирует
бомонды гноищем и рубищем, колокольчики-бубенчики звенят, окрасился месяц
багрянцем. А потому стоит, наверное, все-таки исключить прелестный вальс из
обязательной программы музыкального сопровождения отечественных свадеб.
Поскольку свадьбы — они, по идее, немного не о том.
Комментариев нет:
Отправить комментарий