Хит-парад развешанных ружей

by Soleyl

Рецензия на фильм "Номер 44"

Эта история началась в 30-х годах прошлого века, когда безымянного мальчишку, снежным днем сбежавшего из сиротского дома, накормил, обогрел и дал имя офицер из случайно оказавшегося поблизости отряда. Миниатюра с полустертым изображением связала того оголодавшего пацана с героем войны Львом Демидовым из следующего десятилетия, а трофейные часы на руке друга сделали его всенародно известным. Спустя еще 10 лет чекист, особист и вообще «человек из органов» Лев Демидов на собственной шкуре испытает несправедливость системы, которой служит, и бесчестность места, в котором работает.

Эта история родом из политического романа англичанина Тома Роба Смита «Малыш 44» 2008 года. Дебютная работа выпускника Кембриджа произвела фурор в литературных кругах, заслужила множество премий и сразу получила добро на экранизацию. Сценаристские забастовки отодвинули выход картины, ситуация на кинорынке выдернула из режиссерского кресла Ридли Скотта и передала его Даниэлю Эспиносе, кастинговая ротация после долгих колебаний остановилась на Томе Харди, Нуме Рапас и Гари Олдмане, принявшим ради постера бунтарско-независимую позу, а массовый зритель получил наконец возможность оценить на большом экране это распиаренное зрелище. Событие. Идею.

Холодно. Оглушающе, до спертого дыхания холодно не от погодных вариаций на экране, где вроде бы лето, хотя Смит писал о феврале; нет, зрителя вымораживает один только вид героя Харди, сотрудника госбезопасности Демидова, перспективного офицера, делающего блестящую карьеру. Этот перспективный мало того что неприятен внешне — заторможенная мимика говорит то ли о частичной парализованности, то ли о психической неполноценности в виде отсутствия эмоций — его служебное рвение в деле поиска «врагов народа», шпионов и других подозрительных лиц среди городских ветеринаров и провинциальных крестьян вызывает омерзение. Режиссер пытается вызвать к нему сочувствие — за то, что тот вынужден жить в этой системе — и уважение — за то, что пытается спасти хотя бы тех, кто рядом. Скорее всего, он-режиссер продвигает теорию о градациях зла, намекая на то, что среди исключительно эгоистичных, аморальных и полностью отмороженных гэбистов Демидов оказывается почти-положительным, отзывчивым и душевным человеком. Проблема в том, что у Эспиносы не получается. Да, его сослуживцы в исполнении Юэля Киннамана и Фареса Фареса — откровенно подлые либо слабые люди, да, его начальство (Венсан Кассель в роли советского генерала бесподобен в своей отрицательной харизме!) представляет собой архетипичный образ циничного карьериста, какие встречаются в любом обществе. Весь вопрос в том, что бунт Демидова против системы, как представляют фильм создатели, не выглядит осознанным действом, выношенным и неизбежным. Демидов такая же бездушная скотина, как и его окружение, волею случая оказавшийся с ними в конфронтации. И наиболее ярко это следует из его отношений с женой.

Романтическая история их встречи, сентиментально рассказанная самим Демидовым, на самом деле хроника преследования облеченным властью человеком рядовой учительницы. Запуганная женщина, безошибочно узнавшая в новом кавалере человека из «той самой» конторы, послушно идет с ним на свидание, безотказно ложится в постель и покорно соглашается выйти замуж — чтобы однажды, доведенная до последней черты, проорать ему в лицо: «А был ли у меня выбор?! Что бы ты сделал, если бы я тебе отказала?!» и затем тише: «Все хотят жить…» Ключевая защита жены от обвинений в госизмене — на самом деле проявление инстинкта собственника, стремления «не отдать свое». Борьбы против системы тут нет, также как нет борьбы за справедливость/идею. И героическая история бунтаря-одиночки плавно-незаметно перетекает в череду невольных поступков малоумного и недальновидного человека.

Вторая сюжетная составляющая фильма — детектив — это сложная система недомолвок, оговорок и предположений. Госаппарат и тень самого товарища Сталина утверждают, что «в раю нет убийств». Между тем скверные мальчишки от 8 до 14 лет регулярно забредают на железнодорожные пути, раздеваются там догола, тонут (при отсутствии в ближайшей местности водоемов), а иногда еще хирургически точно вынимают из себя внутренности. Мальчишки, хулиганье, что с них взять… С этого места начинаются непонятки. Одновременно «убийство — это капиталистическая зараза» — и к 44 убитым детям подобраны 44 признавшихся и понесших наказания человека. С чего вдруг на 45-м убитом — сыне сослуживца Демидова — органам шлея под хвост попала, и они начали бубнить про несчастный случай — непонятно. Откуда и почему пришла разнарядка на Демидова, вся эта свистопляска со шпионской деятельностью его жены — неизвестно. Каким образом вся эта ситуация прояснилась и виновный был обнаружен — хоть к гадалке сходи и спроси.

На самом деле ответ есть. После знакомства с литературным первоисточником (надо сказать, довольно мрачным и очень-очень пристрастным) сложилось впечатление, что роман был пропущен через шредер, из того, что получилось, взяли произвольные места и из них элегантно слепили сценарий. Элегантно — потому что атмосферность в виде отчаянной безнадежности и глухой беспросветности описываемой эпохи перешла из книги в фильм в лучшем виде, также как самобытность показанных персонажей, лучшей из которых оказалась Раиса Демидова, героиня Нуми Рапас — воплощение русской Женщины, реальной в своей иррациональной преданности. Одновременно как детективная история кино примитивно-беспомощно, с невнятной завязкой и еще более невразумительным, не отвечающим здравому смыслу финалом. Почти анекдотичное объяснение причин убийств детей заставляет заподозрить иронию, в то же время объяснение, выдаваемое зрителю за реальное, кажется каким-то исключительно американистым.

По задумке авторов — как книги, так и фильма — сложный алгоритм вины и виновности неизбежно восходит от малого/частного к большему и общему. Два чудовища этой истории — маньяк-убийца детей и предатель-гэбист — антиподы по положению, но родственные подонки по состоянию души — в свою очередь являются жертвами системы власти. Но даже этому нельзя верить до конца, учитывая флаг страны-производителя. И в этом сражении символик, политических режимов и исторических реалий, замороженный, заторможенный и циничный Демидов оказывается единственным способным осознать всю степень своей прошлой жестокости. И если Том Роб Смит смог достаточно обоснованно, хоть и со своего угла зрения донести это до читателя, у Даниэля Эспиносы получилось жестокое по сути, холодное по форме и недостоверное по содержанию кино.