Печальные глаза anima mundi

by Jezebel_k

Рецензия на фильм "Мальпертьюи"

«Мальпертюи» — это фантазия идеального синего, сон в лабиринтах улочек старой Фландрии, в узких коридорах мрачного особняка, где его собственное прошлое разъедает стены вместе с обитателями, подобно раковым метастазам. История петляет по закоулкам сознания и отрезкам жизни главного героя — двадцатилетнего белокурого юноши Яна с взором, горящим небесной лазурью, и неизбежно возвращает его в этот «Дом зла и обмана» — Мальпертюи, где незаметно стирается грань, разделяющая настоящее от будущего, реальность от вымысла. То ли во сне, то ли наяву, переплетаются в тугой узел судьбы людей и богов Эллады, плененных Кассавиусом, хозяином дома, и заточённых в нем навеки, а любовь, мечты и идеи прокладывают мостик от античности к «Золотому веку» и далее — в век двадцатый, чтобы навсегда замкнуть время в пространстве проклятого особняка. Тёмный ландшафт Мальпертюи — дома-загадки, где всегда царит мрак, был нарисован воображением одного фламандца в одноимённом романе, а, спустя чуть более тридцать лет, перенесён на киноплёнку другим его соотечественником — Гарри Кюмелем. От произведения Жана Рэя сценарист фильма Жан Ферри сохранил ключевую сюжетную линию целиком и вместе с режиссёром они закрутили её в многоуровневую структуру с бесчисленными световыми и цветовыми подтекстами так, что выход из одного лабиринта жизни-сна, становится входом в следующий, оставляя «Мальпертюи» загадкой без окончательного ответа. Ключевые цвета в киноленте символизируют древние принципы спуска, падения, смерти и возрождения: чёрный — низвержение старых ценностей, красный — принесение в жертву своих бережно хранимых иллюзий, а белый — новый свет, новое знание, которое приходит благодаря переживанию первых двух.

Со смертью таинственного дядюшки Кассавиуса — местного демиурга, демонолога, принадлежавшего к обществу Розенкрейцеров, наступают сумерки. Но ведь известно, что «там, где гибель, закат и падение листьев, там жизнь жертвует собой ради власти!» Прежняя жизнь закончилась, а другая ещё не вступила в свои права. Четыре женщины с одним лицом — четыре архетипа — медноволосая Эуриалия, темноголовая Алис со стремлением забыть навсегда о своей истинной сущности эринии, белокурая Нэнси и земное воплощение первых двух — Шарлотта, олицетворяют любовь, страсть, нежность и мудрость. Они — возлюбленные, и одновременно хранительницы снов-лабиринтов Яна, они отводят от него беду и в то же время направляют к познанию неизведанного, каждая на своей ступени. Дом не делает больше тайн из своих интерьеров. Ни одна дверь не остается закрытой, ни одна гостиная не ускользает от жадного любопытства; нет ни запретных комнат, ни тайных ходов, однако… Вместе с сестрой навсегда уходит нежность, чувственное познание становится проводником в иное измерение, где юноша становится мужчиной не только физически, сколько духовно. Ян не желает покидать Мальпертюи. Носитель его духа — носитель божественного. Из лоскутков сознания, распарывая ткань собственной жизни, он последует за медноволосой любовью с нефритовыми очами и соберёт фантасмагорический мираж, противный христианскому миру. Красота Аттики давно померкла и застыла в камне, но древние силы пока не угасли окончательно и огонь, изрыгаемый Вулканом в уродливом человеческом обличье, всё ещё способен поглотить фигуру на распятии, добавляя к мифологическому архетипу ещё одного умирающего и воскресающего бога. La danse Macabre на зыбком мостике пространственно-временного континуума.

Они исчезнут так же, как и появились, промелькнув напоследок вереницей то ли новых, то ли истинных обличий. А Мальпертюи… Этот дом, как и прежде, стоит на улочке Вье Шантье, обратив к прохожим суровую маску своего фасада. В лесу, окружающем особняк, на чердаке дома, в коридорах-лабиринтах, творится нечто странное. Где-то в глубине одного из них продолжают гаснуть лампы и образом юноши в белоснежной рубашке уже маячит рождение ницшеанской идеи о сверхчеловеке с печальными глазами anima mundi.