Cherrytie
Рецензия на фильм "Наполеон"
Найти историческую фигуру, подобную Наполеону Бонапарту относительно количества проведенных реформ, выигранных сражений и того, что Виктор Гюго называл «изменением нравов», объективно не представляется возможным. В 1997-м году французский писатель Макс Галло выпустил объемный четырехчастный труд под названием «Наполеон», в котором подробно изложил наиболее знаковые события эпохи возвышения и низложения деятельного Императора. Режиссер Ив Симоно предпринял амбициозную попытку по перенесению жизнеописания Наполеона на экран в формате минисериала (каждая серия которого соответствует одной из частей литературного первоисточника от Галло), ставшего на момент своей премьеры в 2002-м году самым дорогим европейским телепроектом, суммарный бюджет которого составил приблизительно 41-н миллион евро.
Традиционно биографические картины выполняются в рамках одной из трех методологий, различия которых состоят в пропорции соотношения документальной аккуратности и художественного замысла. Брайан Сингер и его «Валькирия» являют собой образец максимальной приближенности к историческим фактам, в этом фильме все интерпретации касаются исключительно переживаний, надежд, внутреннего мира Клауса фон Штауффенберга. Более вольно позволяют себе обращаться с историей создатели «Шпионов из Кэмбриджа» — здесь, в угоду более наглядной репрезентации характеров Кима Филби и его друзей, домысливаются многие события, а порой и просто измышляются целые сцены. И, наконец, примером того, когда фактология это не более, чем канва, может послужить картина Дэвида Финчера «Социальная сеть», в которой от реального Марка Цукерберга остались лишь подробности в виде имени, привычек, стиля одежды и пары имевших место событий, в остальном режиссер использует одну из главных вех информационной эпохи, чтобы раскрыть тему особенности и уникальности гения как такового.
Ив Симоно не придерживается ни одного из названных выше методов, работая на их стыке. «Наполеон» содержит в себе все без исключения важнейшие даты и события, рассматриваемого периода, но при этом сама фигура главного героя максимально далека от того представления, которое сложилось у обывателя под влиянием недостаточной осведомленности, подменяемой общими местами и картин Жака-Луи Давида. Начинается повествование в 1795-м году, когда генерал без места, на половинном жаловании по имени Наполеон вызывает насмешки в богатых гостиных из-за своей побитой молью и потертой формы, и находит свой финал в мае 1821-го года на острове Святой Елены.
Чтобы вместить целую эпоху 360-ти минут катастрофически не хватает, мсье Симоно стремится объять буквально все произошедшее, от чего страдает соотношение детальности и масштаба. Порой Наполеон имеет долгие романтические объяснения с Жозефиной, а Египетская кампания меж тем укладывается в десятки секунд и пару предложений. Поэтому «Наполеон» это скорее не просветительское исследование, а обзорное иллюстрирование, которое идеально дополнило бы содержательную лекцию историка, так как для несведущего зрителя все точно просчитанные (а порой, являющиеся прямыми цитатами) фразы о Бородино, необходимости метрической системы и «Code Civil» покажутся лишь проходными словами, чья цель состоит в заполнении хронометража. Иными словами, пред такой публикой «Наполеон» предстанет как роман о героическом полководце ушедших веков, любившем и любимом.
Все батальные сцены, коих в «Наполеоне» немало, представляют собой результат натурных съемок, что действительно поражает не только масштабом проделанной работы, но и трудоемкостью режиссуры. Следует сказать, что при невероятном темпе и насыщенности действия, Симоно не забывает о том, что кинематограф говорит на языке образов, и вот уже фигура Наполеона то вдруг мелькнет в ряду расстреливающих одного из Бурбонов, то невысокий наездник в треуголке выпрыгнет на своем коне из манежа прямо на поле брани.
Недосказанность в сочетании с метафоричностью делают «Наполеона» крайне противоречивым, содержащим вроде бы все необходимое, но выглядящим как версия фильма, изрядно подправленная ножницами монтажера. Но больше всего критики вызвала сама фигура экранного Наполеона, как относительно сути кино представления исторической личности, так и относительно исполнителя главной роли — Кристиана Клавье, коего многие сочли «недостойным» такой чести из-за его преимущественно комедийных ролей.
Том Круз своим поразительным портретным сходством и филигранной драматической игрой, позволившей воплотить на экране образ графа Штауффенберга не славного героя, но великого духом человека, нивелировал любые последующие усилия кинематографистов по экранизации событий знаменитого заговора. Историю же Наполеона Бонапарта после того, как в резюме Кристиана Клавье появилась одноименная роль, также можно считать завершенной. Мсье Клавье совсем не похож на Бонапарта с классических полотен, но вряд ли кто-то скажет после просмотра фильма, что корсиканец, создавший империю сравнимую по размерам с Римской, мог быть иным.
В «Наполеоне» есть некоторые незначительные неточности, которые разглядит крайне дотошный взгляд. К примеру, обмундирование La Grande Armee в некоторых сражениях было слегка иным, а Николо Паганини еще не написал свой «Caprice N 24» в те времена, когда по предположению Симоно, его слушали Наполеон и царь Александр. К слову, Александр, как известно, питавший слабость к щегольству и внешним эффектам, был бы польщен, узнай он, что его в фильме играет породистый красавец Тоби Джонс.
Симоно, начиная свое повествование с представления Бонапарта эксцентричным и беспринципным, к финалу приходит к осознанию прямо противоположного, изображая Наполеона великим и непонятым изгнанником. Завершающий аккорд повествования становится и его апофеозом, будь весь сериал выполнен в таком метафоричном стиле, «Наполеон» не уложился бы ни в 4-ре, ни в 40-к часов и стал бы настоящей одой. Ив подводит итог своему рассказу, выходя на уровень философских обобщений. Девочка, приносящая Бонапарту еду и слушающая его истории на Святой Елене, олицетворяет Европу. Она, по словам Императора, узнает о его кончине уже потом, когда войдет во взрослую жизнь, пока же она не в состоянии оценить, кто находится пред ней. Режиссер не пытается играть на чувствах зрителя, возможно именно поэтому ему удается вызвать сопереживание и сочувствие, заставить задуматься о Наполеоне не как о персонаже, а как о человеке. Человеке отважном и смелом, выехавшим на передовую не только собственных войск, но и всей цивилизации, избавившегося от пережитков феодализма и давшего всему миру новый свод гражданского уложения, распространившийся впоследствии повсеместно — от Квебека до Токио. Герой «Наполеона» совсем не идеален, но режиссер склоняется перед этой фигурой действительно изменившей мир, придавшей ему новый импульс.
Где-то на далеком острове под низким свинцовым небом стоит на побережье приземистый человек, руки его скрещены за спиной, а взгляд блуждает по линии горизонта. С математической точностью артиллериста он расчертил карту будущего, не учтя лишь, что никто без боя не отойдет от привычного миропорядка, каким бы неверным он не был. Однажды в 5,49 слуга остановит часы в маленькой комнате одинокого домика на острове Святой Елены и, пятясь, выйдет из комнаты, потому что никто не смеет поворачиваться к Императору спиной, даже если тот больше никогда не наденет своего парадного мундира.
Комментариев нет:
Отправить комментарий